(из Ancient history of the Italian pointer By Cesare Bonasegale)
История итальянского бракко древняя, и чтобы рассказать её, нам нужно вернуться в прошлое, шаг за шагом пройти через века, начиная с далёкого Средневековья.
Без сомнения мы утверждаем, что это очень древняя порода, о которой упоминал Плиний Старший в своей «Естественной истории» (77−78 гг. н. э.). Там написано, и мы полностью убеждены в этом, что бракко является прародителем легавой собаки, и, что многие породы других стран произошли от него. Бракко широко и успешно использовался для охоты древними правящими семьями, которые обменивались им и дарили его, ценя его врождённые охотничьи качества.
Без сомнения мы утверждаем, что это очень древняя порода, о которой упоминал Плиний Старший в своей «Естественной истории» (77−78 гг. н. э.). Там написано, и мы полностью убеждены в этом, что бракко является прародителем легавой собаки, и, что многие породы других стран произошли от него. Бракко широко и успешно использовался для охоты древними правящими семьями, которые обменивались им и дарили его, ценя его врождённые охотничьи качества.
Рождение Бракко, как подружейной собаки
В Средние века подружейных собак использовали для охоты сетями на пернатую дичь. То были предки легавых собак. Охотники ставили перед собакой сеть и, держа один её край высоко поднятым, накрывали дичь. Предполагается, что охота сетями продолжалась до 1600 года. Затем её вытеснила охота с ружьем.
Эта порода всегда пользовалась популярностью у европейской аристократии с древнейших времен.
В качестве примера интересно прочитать переписку королевы Франции Екатерины Медичи со своим отцом герцогом Лоренцо Медичи в августе 1537 года по поводу Бракко Итальяно: где она просит по крайней мере двух или трех полностью белых собак «вместе с красным шелком монахинь Святой Урсулы посылаю четырех кобыл и прекрасную многочисленную компанию пойнтеров, которые демонстрируют такое мастерство, что придворные короля (Генриха II Валуа) больше ничего не стоят и все они бастарды».
«Король хочет, чтобы они «хорошо использовали подсказку, и ему хотелось бы, чтобы по крайней мере две или три были полностью белыми, чтобы они контрастировали со сворой борзых, которым покровительствует король, который бы это очень оценил»; он рекомендует, чтобы «они были энергичными и уже хорошо охотились», поскольку их и так уже слишком много, чтобы за ними гоняться, с последним подарком, прибывшим из Англии."
На что великий герцог ответил своей дочери, что он послал ей пять очень ценных кобыл, одна из которых была особенно красива, из Неаполя, а также красно-зелёный шёлк с лилией Франции и Флоренции и королевским гербом. Но он может послать ей только одиннадцать чистокровных пятнистых собак породы бракко и только одну совершенно белую, что было большой редкостью в том государстве.
Однако некоторое время спустя, в том же году, в новом письме от великого герцога королеве, его дочери, сообщалось, что «он не смог отправить ей белых собак раньше, хотя в питомнике Поджио-а-Кайано появилось на свет много потомства, но сегодня он с радостью посылает четырёх превосходных собак, белых как снег, которыми он почтит своего господина и короля, чудесно охотясь по следу, без необходимости гнаться за добычей, с соколом или без».
Таким образом, легавые, присутствовавшие при французском дворе, — белые или пегие — были привезены из Италии, в то время как королевские собаки из Англии были гончими. Письмо Екатерины Медичи также подтверждает метизацию легавых во Франции.
На что великий герцог ответил своей дочери, что он послал ей пять очень ценных кобыл, одна из которых была особенно красива, из Неаполя, а также красно-зелёный шёлк с лилией Франции и Флоренции и королевским гербом. Но он может послать ей только одиннадцать чистокровных пятнистых собак породы бракко и только одну совершенно белую, что было большой редкостью в том государстве.
Однако некоторое время спустя, в том же году, в новом письме от великого герцога королеве, его дочери, сообщалось, что «он не смог отправить ей белых собак раньше, хотя в питомнике Поджио-а-Кайано появилось на свет много потомства, но сегодня он с радостью посылает четырёх превосходных собак, белых как снег, которыми он почтит своего господина и короля, чудесно охотясь по следу, без необходимости гнаться за добычей, с соколом или без».
Таким образом, легавые, присутствовавшие при французском дворе, — белые или пегие — были привезены из Италии, в то время как королевские собаки из Англии были гончими. Письмо Екатерины Медичи также подтверждает метизацию легавых во Франции.
Эволюция пойнтера после появления огнестрельного оружия
Методы охоты с пойнтерами развивались вместе с появлением аркебузы, которая поначалу была тяжёлой и неудобной в обращении и могла использоваться только для стрельбы с места и с помощью подставки. В брошюре некоего Доменико Фарсетти под названием «La Campagna», напечатанной в 1574 году, мы читаем, что «когда собаки берут след, вы можете быть уверены, что зверь близко; приготовьте ружьё, потому что вы увидите его из логова, и выберите собак в окрестностях Бергамо (Италия), где живут лучшие в мире легавые».
Поэтому они стреляли по земле в зверя в его логове. Только в начале XVII века, когда аркебуза с «колесным» механизмом была заменена на аркебузу с «ударно-кремневым» механизмом, и стала достаточно удобной для стрельбы по мишеням, что привело к заметным изменениям в использовании собак-наводчиков.
Поэтому они стреляли по земле в зверя в его логове. Только в начале XVII века, когда аркебуза с «колесным» механизмом была заменена на аркебузу с «ударно-кремневым» механизмом, и стала достаточно удобной для стрельбы по мишеням, что привело к заметным изменениям в использовании собак-наводчиков.
Прежде всего, охота стала исключительно дневной, и от собаки требовалось более твёрдое чутье, чем при соколиной охоте; но прежде всего стало важно развить у собаки обоняние, которое позволило бы ей находить дичь на большем расстоянии, чем при охоте с сетью.
1700-е годы — золотой век Итальянского Бракко
Однако пройдёт ещё сто лет, прежде чем появятся ружья современного образца, которые позволят широко распространить этот новый вид охоты. Таким образом, 1700 год станет золотым веком итальянской легавой.
На самом деле, в XVIII веке не было ни одного знатного дома или охотника на севере Италии, у которого не было бы легавой, которой он чрезвычайно гордился и даже завидовал. Хвастливое превосходство, достоинства и чистота породы, а также её красота были предметом соперничества.
Чуть позже итальянское законодательство, согласно которому дичь считалась ничьей собственностью, превратило охоту из элитного вида спорта в массовое развлечение с преобладанием утилитарных и гастрономических интересов. В результате фаунистическое наследие обеднело, а дичь стала редкостью, что привело к снижению популярности охоты с Бракко Итальяно.
Таким образом, в начале 1900 года Бракко превратились в породу, которая больше не могла участвовать в массовой в охоте, но является собакой для истинных ценителей, воспринимающих охоту как искусство.
На самом деле, в XVIII веке не было ни одного знатного дома или охотника на севере Италии, у которого не было бы легавой, которой он чрезвычайно гордился и даже завидовал. Хвастливое превосходство, достоинства и чистота породы, а также её красота были предметом соперничества.
Чуть позже итальянское законодательство, согласно которому дичь считалась ничьей собственностью, превратило охоту из элитного вида спорта в массовое развлечение с преобладанием утилитарных и гастрономических интересов. В результате фаунистическое наследие обеднело, а дичь стала редкостью, что привело к снижению популярности охоты с Бракко Итальяно.
Таким образом, в начале 1900 года Бракко превратились в породу, которая больше не могла участвовать в массовой в охоте, но является собакой для истинных ценителей, воспринимающих охоту как искусство.